Физическое превращение: Кристиану Бэйлу — 45

21 февраля в российский прокат выходит «Власть» Адама МакКея — комедийный байопик об одиозном американском политике-республиканце Дике Чейни, которого сыграл Кристиан Бэйл. Специально для этой роли он потолстел почти на 20 килограмм. А ещё сегодня у него день рождения. Алексей Васильев по просьбе КИНОТВ рассказывает о всех актёрских
подвигах именинника. 

На 45-й день рождения английский актёр Кристиан Бэйл получил свой обычный подарок — номинацию на «Оскар». За восемь лет это уже четвёртая, да и сама премия у него тоже есть — за роль Дикки Эклунда, всамделишного сторчавшегося на крэке в бостонском захолустье начала 1990-х боксёра из неблагополучной семьи в фильме «Боец» (2010). Тогда, чтобы превратиться в вертлявого торчка, ему потребовалось сбросить 10 кг. Ради нынешней номинации он, напротив, набрал 19 — чтобы сыграть ещё одного всамделишного персонажа, тоже Дика, но на этот раз вице-президента США времен 11 сентября, Чейни.

Новый фильм называется «Власть» и, как и предыдущая картина режиссёра Адама МакКэя «Игра на понижение» (2015), также принёсшая номинацию Бэйлу, выдержан в интеллектуально напряжённом режиме фильма-расследования, как если бы статью из Vanity Fair ставил Годар, монтировал Эйзенштейн и прослаивал ломтями политического гротеска Элио Петри времён «Дела гражданина вне всяких подозрений». Чейни показан неуверенным человеком, которого выступления на публике приводили к инфарктам, одержимым идеей авторитарной власти, когда выступать и доказывать свою правоту не придётся — только жать на кнопки, сажать, пытать и убивать. Трусом, откосившим вьетнамскую войну у жены под юбкой и развязавшим войну в Ираке. Лицемером, прятавшим от позора дочь-лесбиянку под канонадой выступлений против однополых браков. Персонажем со своими кинематографическими корнями, упирающимися в «Конформиста» Бертолуччи.

Набирать 19 кг Бэйлу пришлось по ходу съёмок — ведь в начале фильма он всё ещё лоботряс и выпивоха из Вайоминга 60-х и только в конце — грузный политик на пенсии, которому требуется пересадка сердца. В той ипостаси, когда Чейни стал вице-президентом и использовал теракт 11 сентября, чтобы оправдать и узаконить небывалый, по меркам американской конституции, и неоправданный разгул репрессивных мер, Бэйл добивается фантастической степени собирательной узнаваемости образа бывалого политика, который крошит страну уверенными жестами опытного спасателя, — с определённых ракурсов в нём пробивается и повадка Черномырдина, и мимика Горбачёва.

Есть и ещё один, куда более забавный, откровенно карикатурный, русский след в этой роли Бэйла. Когда в сценах начала 70-х он изображает Чейни сперва стажёром, затем правой рукой пронырливого политикана Рамсфельда — в годы своего вице-президентства Чейни протащит его возглавить Пентагон — Бэйл со съехавшей набок ухмылкой и выправкой одновременно грозного вышибалы и услужливого официанта играет подонка на подпевках, точь-в-точь скопированного с крокодила, проглотившего солнце, из нашего мультика «Доктор Айболит».

Было бы неудивительно, если бы русский след и в самом деле присутствовал — ведь первой киноплощадкой Бэйла стала московская студия детских и юношеских фильмов имени Горького, где 12-летним школьником в марте 1986 года он приступил к съёмкам у Владимира Грамматикова, режиссёра «Усатого няня» и «Шла собака по роялю», в советско-шведско-английской копродукции по сказке Астрид Линдгрен «Мио, мой Мио». В фэнтези, разыгравшемся в сознании глубоко несчастливого стокгольмского школьника как альтернатива семейным склокам и понуканиям, Бэйл играл роль его воображаемого друга и оруженосца. Когда эта лента вышла на наши экраны на зимние каникулы 1988 года, неожиданной была какая-то немальчишеская обоюдная нежность отроков, начинавших обращения друг к другу с неизменного восклицания «О!» и, в духе фрейдистской символики, находивших в темноте пещеры путь к взаимным объятиям по звуку флейт, на которых они наигрывали мелодию своей дружбы. В разгар съёмок разразился Чернобыль, и Бэйл вспоминал, что перед каждой едой их тарелки проверяли счётчиком Гейгера, а опыт общения с русскими поспособствовал его следующему ангажементу — в телефильм «Анастасия: Тайна Анны», где он играл царевича Алексея в компании таких ветеранов, как Омар Шариф и Оливия де Хэвилленд. Уже отсюда тогдашняя жена Спилберга, актриса Эми Ирвинг, игравшая Анастасию, сосватала Бэйла своему мужу, который искал мальчишку на главную роль в своей концлагерной одиссее «Империя солнца» (1987).

Хотя работу пацана оценили и снимался он исправно, прошло десять лет, прежде чем его начали узнавать. Возраст, когда становятся кумиром, он пропустил, не покидая экран. Дело в том, что при большом актёрском таланте Бэйл не был награждён тем качеством, которое делает из актёров кинозвёзд, — собственной темой, внутренней правдой. Даже внешность его какая-то незаконченная: слабый подбородок, безвольная нижняя губа, заострённый нос. Он словно никак не мог встать в фокус. Но именно эта особенность и была характерным признаком тех двух персонажей, с которыми он прозвучал.

В «Бархатной золотой жиле» (1998) Тодда Хейнса он сыграл журналиста «Трибьюн», которому в 1984 году поручают расследовать, куда исчез идол глэм-рока 70-х Брайан Слейд. «Внезапно, — размышляет герой Бэйла, — оказалось, что мне заплатят за то, что я начал забывать благодаря деньгам и серьёзной жизни. Почему вдруг это повесили на меня? Несомненно, было ещё что-то, что-то в прошлом, затягивающее меня назад. Тогда я еще не понимал, что это был ты», — имея в виду под «ты» рокера Курта Уайльда. В годы юношества журналист влюбился в историю любви Слейда и Уайльда, которой пестрел глянец, и вырвался из своего рабочего городка, удрал в столицу и в итоге стал журналистом в погоне за такой же любовью для себя. В результате расследования он таки сядет в последний вагон отошедшего поезда и проведёт ночь любви на крыше дома в объятиях Уайльда. Здесь он как раз и играл человека без характера, того, «кто любит вслед чужой любви» — и в ней-то и встал в фокус Бэйл, звезда на роли «людей без фокуса». По большому счёту к их череде принадлежит и свежий вариант этого типа — вице-президент Чейни, безыдейный трус, проживший жизнь и погрузивший Америку в террор под дудку жены, которой ненависть к пьющему безвольному отцу внушила одержимость вылепить подле себя сильного мужчину. Из их числа и «оскароносный» Дикки Эклунд из «Бойца». В каком-то смысле к ним примыкает и финансовый аналитик из «Игры на понижение» — потерявший в детстве глаз и невластный над лицевыми нервами, он мается всю жизнь в поисках чёткого выражения лица, которое ему удаётся принять лишь усилием воли, в то время как у большинства людей лицо выражает эмоции само собой.

Следующий этапный персонаж Бэйла — «Американский психопат» (2000) по культовому роману Брета Истона Эллиса. Этот проводит каждое утро за часами тренировок, натиранием лосьонами и гримасничаньем, чтобы играть в течение дня располагающего к себе финансиста — а вечером выпускать пар, рубя топором бездомных и проституток. Раздвоение личности Бэйл позже принёс в мир кинокомикса: в трилогии Кристофера Нолана о Тёмном рыцаре он не только стал эталонным Бэтменом, днём — беспринципным плейбоем, ночью — защитником справедливости, он положил начало новому супергерою, чья вторая личина — результат каждодневного укрощения собственного неистребимого страха. С его подачи мир экранных приключений утяжелился самоанализом, мрачным философствованием, без которых теперь боевик не станет суперхитом.

Ещё вчерашние звёзды, хотя бы партнер Бэйла по «Бойцу» Марк Уолберг, привлекали своими лидерскими качествами, окончательностью заключённой в них самих правды. Даже если они играли разные роли, в сердцевине зрители ждали увидеть — и видели — того самого Роберта Де Ниро или Дастина Хоффмана, на которых и шли.

Бэйл стал пионером новой породы кинозвёзд, которые проявляют собственную индивидуальность, только обживая физическую форму, привычки, мимику других людей; неслучайно у большинства его самых успешных героев живы реальные прототипы, которых он смог при подготовке изучить за счёт личного знакомства, в чью шкуру он смог заползти, сбросив или отъев для этого 20 кило. Парень, пропустивший время становиться звездой, нагнал его, когда мир вошёл в эпоху победы видимостей над сущностью, когда люди стали играть в персонажей, приличествующих их статусу. Когда больше прикидываются, чем живут. Все в восторге, когда Бэйла снова не узнать. Тем более — когда вместо него узнаёшь политика, на 30 лет старше и 20 кг тяжелее актёра. Можно сказать, он стал звездой эпохи тотального косплея. Ещё — что он такая рафинированная версия Леди Гаги для умных. Впрочем, в нынешнем списке «оскаровских» номинантов Леди Гага тоже есть. Даже в том же списке, что и Бэйл — лучшая главная роль — только дамском; её выдвигают за «Звезда родилась».

Выходит, за 20 лет работы Бэйла над образами бесхарактерных персонажей в поисках какой бы то ни было индивидуальности то, что в его фильмах было объектом сатиры, психоанализа, трагического осмысления, превратилось в норму жизни. В этом смысле свою сверхзадачу в качестве киногероя нашего времени он выполнил.