В российском прокате фильм озорного Квентина Дюпьё. «Невероятно, но факт» рассказывает про пару, которая обнаруживает способ путешествовать во времени. А Анастасия Сенченко рассказывает про картину.
Невероятно, но факт: в прокате редкая по нынешним временам комедия-утешение. Спасительная, как подземный бункер, и успокоительная, как горькая пилюля, которую пришлось выпить кому-то другому. Главный басенник современности Квентин Дюпьё вновь шутит с серьёзным лицом о людях, которые, встретившись с чудом, превращаются в немыслимых идиотов. Но вместе с тем маэстро оставляет пространство для главного предположения — на их месте мог оказаться каждый (ну или почти каждый).
Ален (Ален Шаба) не слишком-то ценит время и относится к нему философски: опаздывает на встречу с риэлтором и невозмутимо срывает рабочие дедлайны, потому что рубится в компьютерные игрушки-безделушки. Его жена Мари (Леа Дрюкер), напротив, всерьёз переживает из-за упущенных возможностей: им уже чуть за сорок, детей заводить поздно, оплакивать увядшую молодость — самое время. Всё меняет злополучная встреча с риэлтором-искусителем, который продаёт им просторный дом в пригороде с секретом. Секрет этот настолько ошеломляющий, что Ален и Мари хранят его в тайне, а Дюпьё целомудренно обрезает трейлер на самом интересном месте. Так что, пожалуй, и в этом тексте придётся держать язык за зубами, чтобы не нарушать всю свежесть интриги.
Озорник Дюпьё знаменит своими абсурдистскими комедиями, сюжет которых кратко можно описать как «недотёпы в гостях у сказки»: один становится рабом ковбойской куртки-убийцы («Оленья кожа»), другие решают надрессировать гигантскую муху грабить банки («Жвалы»), третьим гигантская покрышка устраивает собственную вендетту («Шина»). Сюрреалистические комедии Дюпьё ближе всего, пожалуй, к Луису Бунюэлю, но лишены его мрачноватой менторской интонации. В финале «Невероятно, но факт» даже имеется изысканный оммаж великому испанцу и его «Андалузскому псу». Нет в комедиях Дюпьё и того вязкого интеллектуального похмелья, за которое сегодня одаривают призами Рубена Эстлунда. Дюпьё призами не одаривают (хотя армия его поклонников внушительна и изысканна), а он, в свою очередь, одаривал серьёзными лицами исключительно идиотов.
В этот раз режиссёр вместо недотёп берёт вполне симпатичных обычных людей. А потому бьёт прицельно — по благополучным буржуа, которым за неимением реальных проблем приходится разбираться с фантомными. Они пьют хорошее вино, покупают дорогие дома и в целом кажутся обычными представителями своего класса, пока не попадают в соблазнительную ловушку — иллюзию, что жизнь, вопреки известной песне, возможно повернуть назад. Комическим аккомпанементом к основной линии становится босс Алена Жерар (Бенуа Мажимель). Он вместе со своей юной подругой Жанной (Анаис Демустье) хочет впечатлить Алена и Мари своим фантастическим апгрейдом — искусственным пенисом. Жерар больше не полагается на милость природы и контролирует свой орган с помощью мобильного приложения. В общем, понятно, что становится его любимым девайсом. Невероятно, но факт: электроника тоже даёт сбои.
Герои «Невероятно, но факт» делятся на борцов со временем и тех, кто покорно сдаётся на его милость, предпочитая рыбалку гоночным автомобилям и отказываясь ежедневно смотреться в зеркало. Первые, впрочем, тоже выигрывают только у своего вчерашнего отражения. Вокруг главной интриги Кроненберг или Дюкурно построили бы боди-хоррор, фестивальные комедианты — едкую отповедь обществу, одержимому молодостью.
Могла бы из неё выйти и неплохая мелодрама вроде «Невероятной истории Бенджамина Баттона», в которой время играет с героями злую шутку. Но Дюпьё в этот раз подходит к выстроенной сюрреалистической коллизии с неожиданно гуманистическим посылом. Он явно сочувствует своим «путешественникам во времени», грустно констатируя тот факт, что они-то, в отличие от бездушной абстракции, совсем не пластичны и не относительны. И единственный возможный трофей в этой битве — совершить свои ошибки дважды: не построить карьеры, не родить детей, не завести семью и все другие возможные «не», которые терзали героев в начале их реверсивного движения.
Выиграть в гонке со временем ещё никому не удавалось — такой вывод едва ли тянет на откровение, но позволяет тем, кто отказался от состязания, гадать, что у них внутри, в сугубо экзистенциальной плоскости без микрочипов и муравьёв.
