«Политический заключённый (сокращенно политзаключенный, политзэк) — лицо, находящееся под стражей, в ссылке или отбывающее наказание в виде лишения свободы <...>, в деле которого присутствует явная политическая составляющая, например, оппозиция действующей власти». Полное определение термина «политический заключённый» всё ещё можно прочитать на «Википедии», вместе со статьями про некоторых таких «осуждённых». Мария Ремига в материале рассказывает не о текстах, а о фильмах, в которых режиссёры не рассуждают о коннотациях слов, но рассказывают о людях, объединённых термином из «Википедии».
Политические заключённые — тема, актуальная для России всегда. Методы борьбы с тем, что раньше называлось красивым словом «инакомыслие», в современных реалиях мимикрируют, например, под «санитарные дела». По данным разных правозащитных организаций, сейчас в России по политическим мотивам отбывают наказание в том или ином виде около 700 человек. Тяжесть «преступлений» варьируется от шутливого твита до последовательной и долгой оппозиционной деятельности.
В кинематографе эта тема представлена широко и разнообразно: от советского золотого стандарта («Холодное лето пятьдесят третьего...») до самых смелых картин иранской новой волны («Персеполис»). Мы, в свою очередь, выбрали три нетривиальных по формату фильма, наглядно показывающих, как работают политические преследования и сколько порой приходится «неудобным» людям платить за свободу мысли.
«Московские процессы» (Die Moskauer Prozesse), реж. Мило Рау, 2014
Инсценировки реальных судебных процессов по делам выставок «Осторожно, религия!», «Запретное искусство» и знаменитого на весь мир «панк-молебна» арт-группы Pussy Riot. Мило Рау — преимущественно театральный режиссёр, который явно не был заинтересован в банальной реконструкции: его фильм скорее похож на разговор документалистики с перформансом.
Долгое время Pussy Riot были, пожалуй, самыми известными политзаключёнными из России (сейчас это «почётное» звание перешло к Алексею Навальному). Если раньше арт-группа в массовом сознании ассоциировалась исключительно с той самой панк-тройкой (Мария Алёхина, Надежда Толоконникова, Екатерина Самуцевич), то сейчас в акциях участвуют уже другие люди (например, Вероника Никульшина, Люся Штейн, Александр Софеев). Неизменно одно: у власти по-прежнему очень непростые отношения с ребятами, поэтому кто-то постоянно встречает на своём пути фигуры в синем, кто-то находится под домашним арестом, а некоторые были вынуждены покинуть страну.
Рау хватается за юридические кейсы, которые принято называть спорными, чтобы начать диалог об отсутствии диалога: реальные участники событий (от Pussy Riot — Самуцевич) вступают в словесную схватку с журналистами, деятелями культуры и другими людьми, претендующими на звание экспертов. В какой-то момент в Сахаровский центр, где разворачивается действие, вламываются сотрудники Федеральной миграционной службы России, и становится окончательно непонятно, где жизнь имитирует искусство, а где наоборот. Авторской волей Рау оставляет финал открытым, приглашая всех подумать о своём поведении: мол, если бы мы чуть чаще вникали в речь друг друга, нам бы было проще договориться. Похвальный утешительный жест, на который, правда, способен только иностранный режиссёр (Мило из Швейцарии), — героям его фильма, думается, с каждым днём всё сложнее вглядываться в бездну.
«Это не фильм» (In film nist), реж. Моджтаба Миртахасеби, Джафар Панахи, 2011
Фильм Джафара Панахи, печально закрепивший за ним статус политического преступника. В 2010 году постановщик был обвинён в распространении антиправительственной пропаганды и подрыве национальной безопасности. Панахи грозила тюрьма, но он «отделался» домашним арестом и запретом на режиссёрскую деятельность до 2030-го. На последнее, как легко догадаться по его последующей фильмографии, ему мощно наплевать.
Панахи сидит дома и ожидает решения суда, его разговоры по телефону напоминают рандомные выдержки из статей «Медиазоны»: да, тюрьма вам точно светит, нет, только если на «них» не надавят, конечно, это сто процентов политика. Джафар почти не унывает и зачитывает один из своих сценариев, историю девушки, задыхающейся под гнётом консервативной семьи. Дальше он строит такой Догвилль на ковре, показывая, как могла бы выглядеть главная локация, и удивительным образом, буквально из воздуха рождаются сразу два фильма. Один — про бегущую от душных традиций девочку. Второй — про взрослого мужчину, которого мир ловил, но не поймал.
Панахи будет стабильно снимать дальше и даже получать награды на фестивалях, но «Это не фильм» — особая, «переходная» работа, где режиссёр демонстрирует самую большую щедрость, на которую, возможно, вообще способен творец: он приглашает зрителя в соавторы, отдаёт на откуп его воображению ключевые моменты. Кроме прочего, картина отлично напоминает о том, что домашний арест (которому в России подчас приходится радоваться, ибо альтернативные варианты ещё хуже) всё ещё остаётся наказанием, хоть и с пометкой «комфорт+».
«Парк наказаний» (Punishment Park), реж. Питер Уоткинс, 1971
Поразительное мокьюментари о цене убеждений, практически экранизация любого политически заряженного треда в твиттере: два противоположных лагеря бьются насмерть. Только здесь слова переплавили на пули — в специальном тренировочном парке полицейские стреляют по живым мишеням. В роли последних, разумеется, «нежелательные» личности: борец за права темнокожего населения, хиппи-певица и просто люди, из принципа отказывающиеся служить во Вьетнаме.
В то, что это псевдодокументальное кино, одновременно легко и невозможно поверить. Выглядит оно как «Безумный Макс», где автомобильные погони заменили на идеологическую борьбу. Сначала всех этих людей, не вписывающихся в систему, «судят», а потом задают вопрос: тюрьма или парк наказаний? В этом парке они должны убегать от молодых копов, которым как раз надо отточить навыки обращения с оружием.
Картина имитирует телерепортаж журналистов из Великобритании и ФРГ, и снята она в пустыне Сан-Бернардино, которая не зря выглядит как классическое киношное «нигде» — чтобы каждый мысленно поставил нужную ему точку на карте. Главных героев в основном играли непрофессиональные актёры и актрисы, которые по сути транслировали свою гражданскую позицию на камеру. Например, в роли солдат здесь выступили военные с консервативными взглядами, а среди «заключённых» были реальные участники антивоенных митингов. В США фильм сняли с проката уже через четыре дня после старта (удивительно, как он вообще попал в кинотеатры), и, если верить сети интернет, он никогда не транслировался по американскому телевидению.
Сначала сложно представить себе такую бесчеловечную систему в реальности, ближе к финалу приходит понимание, что теперь практически весь мир превратился в этот самый парк наказаний, — кто не спрятался, я не виноват. Кроме прочего, интересно, видели ли этот фильм Деймон Линделоф и Ник Кьюз: написанная ими «Охота» (2019 год) выглядит дальним и куда более кровожадным родственником картины Питера Уоткинса.
Вы всегда можете помочь правозащитным организациям, занимающимся делами политических заключённых. Например:
- «Мемориал» (признан Минюстом РФ иностранным агентом)
- «Зона права» (признан Минюстом РФ иностранным агентом)
- «Русь сидящая» (признан Минюстом РФ иностранным агентом)
- «Комитет против пыток» (признан Минюстом РФ иностранным агентом)
- «ОВД-Инфо» (признан Минюстом РФ иностранным агентом)
- «Медиазона» (признан Минюстом РФ иностранным агентом)
Также можно поддерживать узников адресно: написать письмо, отправить передачу или оказать материальную помощь. Если вы хотите помочь политическим заключённым в целом, то это можно сделать через Союз солидарности с политзаключёнными.
