Один из самых ожидаемых фильмов 76-го Венецианского кинофестиваля — «К звёздам» Джеймса Грэя с Брэдом Питтом в главной роли, да ещё и в роли продюсера. Сразу после премьеры публика разделилась: 10% восторженных зрителей против 90% разочарованных. Зинаида Пронченко, увы, из вторых.
Якобы ближайшее будущее. На Земле, в принципе, без перемен, однако на крайний случай (срочной эвакуации) полным ходом идёт покорение космоса. Как и прежде, ищут пригодные для жизни галактики, разумных инопланетян, ещё по мелочи. Рой Макбрайд (Брэд Питт) — печальный мужчина за пятьдесят, он работает космонавтом, поэтому земные радости — девушки, дети и прочие домашние животные — всё потом. В свободное от подвигов время Рой слоняется по асептическим интерьерам, вспоминает, как и зачем обидел близких, задаётся риторическими вопросами «Кто я? Откуда мы? Не забыл ли про нас Бог?». В воздухе разлит терпкий запах дешёвой эзотерики имени Терренса Малика.
Одним погожим будничным утром привычному миру настаёт конец: где-то на Нептуне что-то неспокойно — подстанция, на которой трудится Рой, выходит из строя. В NASA думают, что катастрофа спровоцирована подрывной деятельностью Клиффорда Макбрайда (Томми Ли Джонс), давно пропавшего без вести космического первопроходца и по совместительству папаши Роя. Со всей очевидностью Рою надо лететь на Луну, потом на Марс, потом ещё дальше. Миллионы миль следует преодолеть с единственной целью — чтобы позвонить родителю.
Кадр из фильма «К звёздам», реж. Дж. Грэй, 2019 г.
Культовый в узких кругах режиссёр Джеймс Грэй последние годы двинулся от харизматичных интимистских драм про славянское гетто в Бруклине в сторону неловких многофигурных фресок на исторические сюжеты, из которых, он, впрочем, делает такие же субкультурные сентиментальные тондо. Неважно, что в кадре, «ревущие двадцатые» или леса Амазонии, в голове у Грэя всё то же клаустрофобное и тоскливое гетто, населённое белыми цисгендерными ипохондриками, которых усложнившаяся экзистенция и вихри «новой морали» довели до цугундера. Космос здесь лишь топорная метафора, предчувствие близкого финала, причём совсем не хеппи-энда. Мужчины — вымирающий вид, им грустно и одиноко, за окном может переливаться ярмарочными красками Брайтон-бич или бликовать падающая комета — всё одно, мелодию для шарманки и self-help пошлости в студию.
Грэй толкует о «вечном» с такой долей наивности, как будто не было «Гравитации» и «Интерстеллара» (оператор Хойте ван Хойтема выдаёт здесь даже больше, чем у Нолана) или открывавшего в прошлом году Венецианский кинофестиваль «Первого человека», а также «Соляриса» и «Космической одиссеи», не говоря уже про поп-культуру (от «Звёздных войн» до «Чужого»). Образный строй «К звёздам» — школьное изложение «чужой вселенной», пускай и перфекционистское. Эту партию разыгрывали на наших глазах столько раз, что любой зритель знает наизусть, когда именно вступит торжественная музыка, имитирующая перезвон хрусталя, когда протагонист прогонит телегу о сингулярности индивидуума и бессмысленности сущего, когда объектив задрожит и увлажнится горячими слезами.
Естественно, «К звёздам» обладает достоинствами, но они тоже формалистского свойства. Рельефные морщины Питта — его, как мы выяснили после «Однажды в Голливуде», седина не портит — столь выгодно контрастируют с глянцем стальной амуниции. Вот оно, рядом — шероховатое биение жизни и идеальная тишина смерти — без всяких дополнительных смыслов. Вот красиво левитирующие покойники, вот перестрелки из бластеров в рапиде — хореография безвоздушного бытия, сомнабулические танцы в скафандрах. Вот, наконец, живые мертвецы в лице Дональда Сазерленда, которого теперь из кино на пенсию не выгнать.
Но всё пустое, былое, бывшее, изжившее себя и местами глупое. Вопросы, возникающие к фильму Грэя, не столько логического характера (хотя почему не разлагаются трупы на корабле — это вопрос), сколько философского. В эпоху MeToo всеобщее проговаривание травм, в том числе и маскулинных, ведёт к релятивизму и вседозволенности. Если ты жертва, значит, не судим будешь? Если папа недолюбил, значит, ты в праве безнаказанно нести нелюбовь дальше? В чёрно-белом прошлом око требовали за око, зуб за зуб, в сером настоящем зуб у всех на всех, твоя свобода заканчивается там, где начинаются чужие обиды. Кажется, довольно очевидная истина, можно в космос не лететь.
