«Последний наряд» (The Last Detail), реж. Хэл Эшби, 1973
Экранизация одноимённого романа Дэррила Пониксена, камерный роуд-муви главного, пожалуй, гуманиста «нового Голливуда» по сценарию Роберта Тауна («Китайский квартал»).
Два офицера военно-морского флота, Билли Баддаски (Джек Николсон, приз Каннского кинофестиваля) и Малхолл, который, впрочем, просит называть себя Мул (Отис Янг), везут юного клептомана Ларри Мэдоуса (душераздирающая роль Рэнди Куэйда, заслуженная номинация на «Оскар») в бостонскую тюрьму. Парнишка попался на попытке незаконно присвоить себе 40 долларов из ящика для пожертвований, а поскольку благотворительностью демонстративно занималась жена человека высокого чина, бедняге светит аж восемь лет за решёткой. Баддаски и Мул поначалу откровенно смеются над Мэдоусом (он в силу возраста и кроткого нрава ни разу не пил, не дрался и не занимался сексом), но постепенно проникаются к нему сочувствием. Поскольку ничего уже не изменить, мужчины решают напоследок хотя бы устроить ему праздник ускоренного взросления, несмотря на перспективу получить по шапкам.
«Последний наряд» вышел в 1973 году, за два года до конца вооружённого конфликта во Вьетнаме, и в нём чувствуется усталость от него, хотя он и упоминается лишь вскользь, в коротком диалоге Мула и случайного знакомого, где офицер, пытаясь отделаться от вопроса по поводу своей позиции, выдаёт стандартное «приказ есть приказ». То же самое и в случае с Мэдоусом, но при виде того, как у человека пытаются отнять восемь лет жизни за дурацкую выходку, в не склонных к избыточному милосердию конвоирах просыпается жажда некой справедливости.
Их тур по городам в целях собрать последние дары беззаботной молодости — это не только условная сделка с совестью, но и попытка если не обмануть судьбу, то хотя бы испортить ей настроение. От тюрьмы Ларри это, конечно, не спасёт, но подарит стимул в ней достойно продержаться — так два не самых приятных человека находят компромисс между опасностью лишиться карьеры (или чего похуже) и откровенно скотской работой. Насколько этот компромисс вообще допустим — пусть каждый сам решит для себя.
«Гавр» (Le Havre), реж. Аки Каурисмяки, 2011
Светлейшая лента о дружбе бывшего писателя и мальчика-иммигранта из Чёрной Африки; Каурисмяки играет в братьев Дарденн и выигрывает. Картина выдвигалась от Финляндии на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», но номинацию не получила (зато получила приз ФИПРЕССИ в Каннах).
Гавр — это портовый город на севере Франции, где живёт Марсель Маркс (Андре Вильм), богемный писатель на пенсии, который остаток бытия добивает чисткой сапог и походами в кабак. Иногда ещё ужинает с женой Арлетти (Кати Оутинен, постоянная актриса Каурисмяки), скрывающей проблемы со здоровьем. В какой-то момент он начинает помогать темнокожему беженцу Идриссе (Блондин Мигель), и его жизнь кардинально меняется, превращаясь в шпионский триллер на минималках. Тем временем Арлетти попадает в больницу и принимает там самоотверженное решение врать мужу о своём состоянии. За Марселем же начинается слежка, а местные жители подключаются к системе защиты Идрисса от губительной депортации.
«Гавр» — возможно, самый добрый в мире фильм про мигрантов: это практически сказка, хотя в силу режиссёрского темперамента Каурисмяки здесь нет ни ложки сахарного сиропа. Не последнее место в этой картине занимает и тема коллективного усилия: несмотря на опасность, друзья и приятеля Марселя вносят скромную лепту в благое дело. Им не светит никакой выгоды, это кристальной чистоты порыв, акт гуманизма, который заметят разве что на небесах. Марселю, впрочем, Бог действительно решает одобрительно подмигнуть — в финале этого изумительного фильма происходит настоящее чудо.
«Тело помнит, когда мир развалился» (The Body Remembers When the World Broke Open), реж. Кэтлин Хепберн, Эль-Майя Тэйлфизерс, 2019
Тихий канадский шедевр про сестринство, номинированный на ряд местных премий. Одна из режиссёрок, Эль-Майя Тэйлфизерс, также сыграла в картине вторую главную роль (или первую — на самом деле в фильме героини равноценны).
Это история про случайную встречу двух совершенно незнакомых женщин — Айла обнаруживает неприкаянную Рози на автобусной остановке. Девушка стоит без обуви (в дождь!), на её лице следы от ударов, а через дорогу в её адрес доносятся угрозы от мужчины, который явно не в себе. Айла уводит Рози к себе в квартиру, даёт сухую одежду, отпаивает чаем и выясняет, что та не только пострадала от домашнего насилия, но и ждёт от своего абьюзера ребёнка.
Тончайшая игра актрис, камера, гениально имитирующая съёмку одним дублем, удивительно точная интонация — этот обманчиво простой фильм способен держать в небывалом напряжении одной только сценой поездки в такси или разговора о виниловой пластинке. Две героини, которые зеркально отражают друг друга (белая женщина среднего класса, махнувшая рукой на материнство, / девушка родом из индейской резервации, без достатка, с незапланированной беременностью), кажется, не должны были поладить ни в какой из вселенных, но в них парадоксальным образом живёт одна и та же боль, просто отзывается она по-разному.
И помощь здесь работает в обе стороны: Айла, пытаясь уберечь Рози от домашнего террора (кроме прочего, в фильме есть довольно пронзительный эпизод в шелтере), очевидно, разрушает внутри себя какие-то стены и получает от этой забитой жизнью девушки поддержку. Пусть неловкую, зато единственную в своём роде — просто потому, что есть такая штука, как безусловное молчаливое понимание.
